эпоха лаборатории «б»
хроника
хроника
В 1944 г. уехал эвакогоспиталь № 3780, и «Сунгуль» около года пробыл обычным санаторием. Но уже в мае 1946 г. вышло предписание всем отдыхающим экстренно покинуть это место «в связи с приемом нового контингента отдыхающих».
Прибывшие «постояльцы» обладали особым статусом. 15 февраля 1946 г. Совнарком передал «Сунгуль» для размещения закрытого НИИ при 9-м управлении НКВД.
Институт «Б» (с 1947 г. Лаборатория «Б») отличался от других «шарашек» тем, что был частью самого секретного направления в СССР — атомного.
Прибывшие «постояльцы» обладали особым статусом. 15 февраля 1946 г. Совнарком передал «Сунгуль» для размещения закрытого НИИ при 9-м управлении НКВД.
Институт «Б» (с 1947 г. Лаборатория «Б») отличался от других «шарашек» тем, что был частью самого секретного направления в СССР — атомного.
От санатория к секретному объекту
в мае вышло предписание всем отдыхающим экстренно покинуть это место «в связи с приемом нового контингента отдыхающих»
1946 г.
Организацией Лаборатории «Б», подбором места и «спецконтингента» занимался лично Авраамий Завенягин — заместитель совнаркома и один из руководителей советского атомного проекта. В документах не разъясняется, почему выбор пал именно на «Сунгуль», но чаще всего называют несколько причин:
— Там уже была инфраструктура: от санатория остались действующие помещения и большое подсобное хозяйство.
— Поблизости находились промышленные центры Свердловск и Челябинск, а рядом уже строился реактор Челябинск-70, откуда в Лабораторию «Б» поступали жидкие радиоактивные растворы.
— Полуостров Миндарка удален от всех государственных границ СССР.
— На полуострове, отрезанном от остального мира водой и густыми лесами, легче поддерживать секретность.
— Красивая уральская природа и целебный воздух настраивали на продуктивный труд.
— Там уже была инфраструктура: от санатория остались действующие помещения и большое подсобное хозяйство.
— Поблизости находились промышленные центры Свердловск и Челябинск, а рядом уже строился реактор Челябинск-70, откуда в Лабораторию «Б» поступали жидкие радиоактивные растворы.
— Полуостров Миндарка удален от всех государственных границ СССР.
— На полуострове, отрезанном от остального мира водой и густыми лесами, легче поддерживать секретность.
— Красивая уральская природа и целебный воздух настраивали на продуктивный труд.
Главный (производственный) корпус Лаборатории «Б». Центральный фасад. Год неизвестен.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
Распоряжение СНК СССР № 1996-рс о передаче НКВД СССР санатория «Сунгуль» и размещении в нем Института «Б» 9-го управления НКВД СССР (от 15 февраля 1946 г.) // Атомный проект СССР: документы и материалы: [в 3 т.] / под общ. ред. Л. Д. Рябаева — Т2. Атомная бомба. 1945 — 1954. Кн.2 / М-во РФ по атомной энергии; [сост. Г. А. Гончаров (отв. сост.), П. П. Максименко, В.П. Феодоритов] - 2000. — 640 с. — С. 122
1
В 1944 г. уехал эвакогоспиталь № 3780, и «Сунгуль» около года пробыл обычным санаторием. Но уже в мае 1946 г. вышло предписание всем отдыхающим экстренно покинуть это место «в связи с приемом нового контингента отдыхающих».
Прибывшие «постояльцы» обладали особым статусом. 15 февраля 1946 г. Совнарком передал «Сунгуль» для размещения закрытого НИИ при 9-м управлении НКВД.
Институт «Б» (с 1947 г. Лаборатория «Б») отличался от других «шарашек» тем, что был частью самого секретного направления в СССР — атомного.
Прибывшие «постояльцы» обладали особым статусом. 15 февраля 1946 г. Совнарком передал «Сунгуль» для размещения закрытого НИИ при 9-м управлении НКВД.
Институт «Б» (с 1947 г. Лаборатория «Б») отличался от других «шарашек» тем, что был частью самого секретного направления в СССР — атомного.
От санатория к секретному объекту
В СССР появляется специальный институт курортологии
1946 г.
Главный (производственный) корпус Лаборатории «Б». Центральный фасад. Год неизвестен.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
Организацией Лаборатории «Б», подбором места и «спецконтингента» занимался лично Авраамий Завенягин — заместитель совнаркома и один из руководителей советского атомного проекта. В документах не разъясняется, почему выбор пал именно на «Сунгуль», но чаще всего называют несколько причин:
— Там уже была инфраструктура: от санатория остались действующие помещения и большое подсобное хозяйство.
— Поблизости находились промышленные центры Свердловск и Челябинск, а рядом уже строился реактор Челябинск-70, откуда в Лабораторию «Б» поступали жидкие радиоактивные растворы.
— Полуостров Миндарка удален от всех государственных границ СССР.
— На полуострове, отрезанном от остального мира водой и густыми лесами, легче поддерживать секретность.
— Красивая уральская природа и целебный воздух настраивали на продуктивный труд.
— Там уже была инфраструктура: от санатория остались действующие помещения и большое подсобное хозяйство.
— Поблизости находились промышленные центры Свердловск и Челябинск, а рядом уже строился реактор Челябинск-70, откуда в Лабораторию «Б» поступали жидкие радиоактивные растворы.
— Полуостров Миндарка удален от всех государственных границ СССР.
— На полуострове, отрезанном от остального мира водой и густыми лесами, легче поддерживать секретность.
— Красивая уральская природа и целебный воздух настраивали на продуктивный труд.
Распоряжение СНК СССР № 1996-рс о передаче НКВД СССР санатория «Сунгуль» и размещении в нем Института «Б» 9-го управления НКВД СССР (от 15 февраля 1946 г.) // Атомный проект СССР: документы и материалы: [в 3 т.] / под общ. ред. Л. Д. Рябаева — Т2. Атомная бомба. 1945 — 1954. Кн.2 / М-во РФ по атомной энергии; [сост. Г. А. Гончаров (отв. сост.), П. П. Максименко, В.П. Феодоритов] - 2000. — 640 с. — С. 122
1
Лаборатория «Б» входила в ядерный проект СССР, однако в разработке ядерного оружия не участвовала. Она исследовала влияние радиации на человека и методы нейтрализации вредных последствий.
Для этого в структуре лаборатории было два отдела:
Для этого в структуре лаборатории было два отдела:
Отдел, которым руководил Николай Тимофеев-Ресовский, изучал, как радиоактивные изотопы воздействуют на живые организмы и как это зависит от дозы облучения. Опыты проводились на растениях, насекомых и животных: например, ученые кормили коров растениями, выращенными из облученных семян, и изучали состав полученного молока.
Чем занималась Лаборатория «Б»
Биофизический отдел
«На семинарах Зубр рассказывал про чудеса: оказывается, при слабых облучениях происходит стимуляция растений. Это противоречило открытому им же принципу попаданий. Поначалу он высмеивал своих сотрудников, бранил за нечистые опыты. Заставлял переделывать. Переделывали, и снова вместо угнетения получалась стимуляция. Странно, недоумевал Зубр, исходя из радиационной биологии, такого не должно быть. Думали, обсуждали, ни до чего не могли договориться. Вновь и вновь получалась стимуляция, особенно у бобовых растений. И вдруг, как это бывает, счастливое вдруг, он понял, в чем тут дело, и все тоже ахнули, как просто. С этой минуты начался увлекательный цикл работ по стимуляции растений слабыми дозами.
Зубр брался решать задачу наравне со всеми, он не пользовался никакими льготами. Ни престиж, ни авторитет тут не могли помочь. Вчерашние победы ничего не значили. Побеждать надо было сегодня. Каждый раз — сегодня".
Из книги Даниила Гранина «Зубр», посвященной Николаю Тимофееву-Ресовскому (цитируется по изданию «Издательства АСТ» 2023 г.)
Зубр брался решать задачу наравне со всеми, он не пользовался никакими льготами. Ни престиж, ни авторитет тут не могли помочь. Вчерашние победы ничего не значили. Побеждать надо было сегодня. Каждый раз — сегодня".
Из книги Даниила Гранина «Зубр», посвященной Николаю Тимофееву-Ресовскому (цитируется по изданию «Издательства АСТ» 2023 г.)
Н. В. Тимофеев-Ресовский и научный сотрудник Н. А. Порядкова в оранжерее Лаборатории «Б». Год неизвестен.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
Корпус № 1 Лаборатории «Б». Фотоколлаж из двух фотографий. 1992 г.
Источник: Емельянов Б. М., Гаврильченко В. С. Лаборатория «Б». Сунгульский феномен. Снежинск, РФЯЦ-ВНИИЭФ, 2000
Радиохимический отдел под руководством Сергея Вознесенского занимался очисткой радиоактивных сточных вод и получением чистых изотопов из осколков, образующихся при делении урана. Раствор с осколками, который официально назывался «Продукт 903», а неофициально «юшкой», поставлял комбинат № 817 из Челябинска-40 (ныне — Озёрск) в 35 км.
Радиохимический отдел
разговорное название «Продукта 903», раствора с осколками чистых изотопов, образующихся при делении урана
изотопов очищали сотрудники первые годы работы
изотопов очищали сотрудники во время операции «Самара, качай воду»
«юшка»
10-20 мКи
1 Ки
В воспоминаниях сотрудницы Лаборатории «Б» Аргенты Титляновой подробно описаны условия труда в радиохимическом отделе и, в частности, операция «Самара, качай воду». Если первые годы сотрудники очищали 10−20 милликюри изотопов, то в 1952 г. поступило распоряжение увеличить выпуск в 100 раз — до 1 кюри. Это требовало пересмотра технологии: коллектив должен был перейти от масштаба лабораторных пробирок к полупроизводственным реакторам — абсолютная инновация! Операция прошла успешно: Лаборатория «Б» сумела перестроиться, однако какую дозу излучения получили сотрудники, осталось неизвестным. Ведь радиационный контроль на это время был полностью отменен.
Команда операции «Самара, качай воду».
Источник: личный архив А. А. Титляновой
Источник: личный архив А. А. Титляновой
2
Лаборатория «Б» входила в ядерный проект СССР, однако в разработке ядерного оружия не участвовала. Она исследовала влияние радиации на человека и методы нейтрализации вредных последствий.
Для этого в структуре лаборатории было два отдела:
Для этого в структуре лаборатории было два отдела:
Чем занималась Лаборатория «Б»
Отдел, которым руководил Николай Тимофеев-Ресовский, изучал, как радиоактивные изотопы воздействуют на живые организмы и как это зависит от дозы облучения. Опыты проводились на растениях, насекомых и животных: например, ученые кормили коров растениями, выращенными из облученных семян, и изучали состав полученного молока.
Биофизический отдел
Н. В. Тимофеев-Ресовский и научный сотрудник Н. А. Порядкова в оранжерее Лаборатории «Б». Год неизвестен.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
Корпус № 1 Лаборатории «Б». Фотоколлаж из двух фотографий. 1992 г.
Источник: Емельянов Б. М., Гаврильченко В. С. Лаборатория «Б». Сунгульский феномен. Снежинск, РФЯЦ-ВНИИЭФ, 2000
Радиохимический отдел под руководством Сергея Вознесенского занимался очисткой радиоактивных сточных вод и получением чистых изотопов из осколков, образующихся при делении урана. Раствор с осколками, который официально назывался «Продукт 903», а неофициально «юшкой», поставлял комбинат № 817 из Челябинска-40 (ныне — Озёрск) в 35 км.
Радиохимический отдел
разговорное название «Продукта 903», раствора с осколками чистых изотопов, образующихся при делении урана
изотопов очищали сотрудники первые годы работы
изотопов очищали сотрудники во время операции «Самара, качай воду»
«юшка»
10-20 мКи
1 Ки
В воспоминаниях сотрудницы Лаборатории «Б» Аргенты Титляновой подробно описаны условия труда в радиохимическом отделе и, в частности, операция «Самара, качай воду». Если первые годы сотрудники очищали 10−20 милликюри изотопов, то в 1952 г. поступило распоряжение увеличить выпуск в 100 раз — до 1 кюри. Это требовало пересмотра технологии: коллектив должен был перейти от масштаба лабораторных пробирок к полупроизводственным реакторам — абсолютная инновация! Операция прошла успешно: Лаборатория «Б» сумела перестроиться, однако какую дозу излучения получили сотрудники, осталось неизвестным. Ведь радиационный контроль на это время был полностью отменен.
Команда операции «Самара, качай воду»
Источник: личный архив А. А. Титляновой
Источник: личный архив А. А. Титляновой
«На семинарах Зубр рассказывал про чудеса: оказывается, при слабых облучениях происходит стимуляция растений. Это противоречило открытому им же принципу попаданий. Поначалу он высмеивал своих сотрудников, бранил за нечистые опыты. Заставлял переделывать. Переделывали, и снова вместо угнетения получалась стимуляция. Странно, недоумевал Зубр, исходя из радиационной биологии, такого не должно быть. Думали, обсуждали, ни до чего не могли договориться. Вновь и вновь получалась стимуляция, особенно у бобовых растений. И вдруг, как это бывает, счастливое вдруг, он понял, в чем тут дело, и все тоже ахнули, как просто. С этой минуты начался увлекательный цикл работ по стимуляции растений слабыми дозами.
Зубр брался решать задачу наравне со всеми, он не пользовался никакими льготами. Ни престиж, ни авторитет тут не могли помочь. Вчерашние победы ничего не значили. Побеждать надо было сегодня. Каждый раз — сегодня".
Из книги Даниила Гранина «Зубр», посвященной Николаю Тимофееву-Ресовскому (цитируется по изданию «Издательства АСТ» 2023 г.)
Зубр брался решать задачу наравне со всеми, он не пользовался никакими льготами. Ни престиж, ни авторитет тут не могли помочь. Вчерашние победы ничего не значили. Побеждать надо было сегодня. Каждый раз — сегодня".
Из книги Даниила Гранина «Зубр», посвященной Николаю Тимофееву-Ресовскому (цитируется по изданию «Издательства АСТ» 2023 г.)
2
Таких лабораторий в стране было четыре: «А» и «Г» — в Сухуми, «Б» — в Сунгуле, «В» — в Обнинске. Все четыре были строго засекречены.
Лаборатория «Б» находилась за оградой из высоких металлических прутьев. С 1947 г. попасть на территорию поселка можно было только по пропуску. Поселок был разделен на три зоны, у каждой был свой режим доступа.
Лаборатория «Б» находилась за оградой из высоких металлических прутьев. С 1947 г. попасть на территорию поселка можно было только по пропуску. Поселок был разделен на три зоны, у каждой был свой режим доступа.
В разговорах и переписке было запрещено упоминать слова «Сунгуль», «Санаторий Сунгуль», «Объект Сунгуль», «Лаборатория Б», «Институт Б» и «Объект Б». Коммутатор (использовался для телефонной связи) назывался «Сокол», а для почты использовался «п/я 0215». В разговорной речи прижилось наименование «хозяйство Уральца», а позже «хозяйство Середы» — по фамилиям руководителей.
Лаборатория «Б» не была тюрьмой в полном смысле: ее сотрудники относительно свободно жили и перемещались в Соколе, но имели разные степени пропусков. Например, у сотрудников из числа осужденных был пропуск только в зоны 1 и 2, в то время как у большинства вольнонаемных работников — во все три зоны. Однако для выезда за пределы территории или визита родственников каждому требовалось специальное разрешение.
Лаборатория «Б» не была тюрьмой в полном смысле: ее сотрудники относительно свободно жили и перемещались в Соколе, но имели разные степени пропусков. Например, у сотрудников из числа осужденных был пропуск только в зоны 1 и 2, в то время как у большинства вольнонаемных работников — во все три зоны. Однако для выезда за пределы территории или визита родственников каждому требовалось специальное разрешение.
жили старожилы «Сунгуля» и сотрудники, обеспечивающие работоспособность объекта.
Далее КПП № 2 — и жилая зона для научных и технических сотрудников Лаборатории «Б».
КПП с самым строгим режимом вел на особо охраняемую производственную территорию — в саму Лабораторию «Б».
Строжайшая секретность
«Так как мы жили изолированным обществом, часто для развлечения проводились различные вечера. Они проходили в здании клуба с представлением на сцене. Для этого нужны были «артисты». Мой папа был «фокусником». Среди немцев был один механик по точным работам, который в Берлине выступал в роли фокусника.
Этот господин любезно показал моему отцу несколько трюков, а также одолжил ему свой фрак и цилиндр. Наша семья волновалась, когда отец поднимался на сцену, но он свой номер исполнял блестяще. Он исполнял фокусы с газетой, с игральными картами, со светящимся подводным царством с рыбками и русалками. Аплодисменты ему были всегда обеспечены.
Я помню дискуссии моего отца с господином Тимофеевым (Тимофеевым-Ресовским — прим. ред.). Они проходили всегда громко, так как мнения у них не всегда совпадали. Комната была полна дыма: сигара моего отца, сигареты г-на Тимофеева. Расставались, однако, всегда мирно".
Из воспоминаний Ингеборг Хаане, дочери Николауса Риля «Эпизоды жизни в Сунгуле в 1950—1952 гг.» (пер. с нем. Н. И. Антоновой), опубликовано в сборнике «Николаус Риль в атомном проекте СССР» (авт.-сост. В. Н. Ананийчук, Снежинск, 2011 г.).
Этот господин любезно показал моему отцу несколько трюков, а также одолжил ему свой фрак и цилиндр. Наша семья волновалась, когда отец поднимался на сцену, но он свой номер исполнял блестяще. Он исполнял фокусы с газетой, с игральными картами, со светящимся подводным царством с рыбками и русалками. Аплодисменты ему были всегда обеспечены.
Я помню дискуссии моего отца с господином Тимофеевым (Тимофеевым-Ресовским — прим. ред.). Они проходили всегда громко, так как мнения у них не всегда совпадали. Комната была полна дыма: сигара моего отца, сигареты г-на Тимофеева. Расставались, однако, всегда мирно".
Из воспоминаний Ингеборг Хаане, дочери Николауса Риля «Эпизоды жизни в Сунгуле в 1950—1952 гг.» (пер. с нем. Н. И. Антоновой), опубликовано в сборнике «Николаус Риль в атомном проекте СССР» (авт.-сост. В. Н. Ананийчук, Снежинск, 2011 г.).
За КПП № 1
За КПП № 2
За КПП № 3
«Сунгуль»
«Лаборатория Б»
«Объект Б»
Бывший КПП-2 Лаборатории «Б». 1950 г. Источник: Емельянов Б. М.,
Гаврильченко В. С. Лаборатория «Б». Сунгульский феномен.
Снежинск, РФЯЦ-ВНИИЭФ, 2000
Гаврильченко В. С. Лаборатория «Б». Сунгульский феномен.
Снежинск, РФЯЦ-ВНИИЭФ, 2000
3
строжайшая секретность
Таких лабораторий в стране было четыре: «А» и «Г» — в Сухуми, «Б» — в Сунгуле, «В» — в Обнинске. Все четыре были строго засекречены.
Лаборатория «Б» находилась за оградой из высоких металлических прутьев. С 1947 г. попасть на территорию поселка можно было только по пропуску. Поселок был разделен на три зоны, у каждой был свой режим доступа.
Лаборатория «Б» находилась за оградой из высоких металлических прутьев. С 1947 г. попасть на территорию поселка можно было только по пропуску. Поселок был разделен на три зоны, у каждой был свой режим доступа.
Бывший КПП-2 Лаборатории «Б». 1950 г. Источник: Емельянов Б.М., Гаврильченко В.С. Лаборатория «Б». Сунгульский феномен.
Снежинск, РФЯЦ-ВНИИЭФ, 2000
Снежинск, РФЯЦ-ВНИИЭФ, 2000
жили старожилы «Сунгуля» и сотрудники, обеспечивающие работоспособность объекта.
Далее КПП № 2 — и жилая зона для научных и технических сотрудников Лаборатории «Б».
КПП с самым строгим режимом вел на особо охраняемую производственную территорию — в саму Лабораторию «Б».
За КПП № 1
За КПП № 2
За КПП № 3
«Так как мы жили изолированным обществом, часто для развлечения проводились различные вечера. Они проходили в здании клуба с представлением на сцене. Для этого нужны были «артисты». Мой папа был «фокусником». Среди немцев был один механик по точным работам, который в Берлине выступал в роли фокусника.
Этот господин любезно показал моему отцу несколько трюков, а также одолжил ему свой фрак и цилиндр. Наша семья волновалась, когда отец поднимался на сцену, но он свой номер исполнял блестяще. Он исполнял фокусы с газетой, с игральными картами, со светящимся подводным царством с рыбками и русалками. Аплодисменты ему были всегда обеспечены.
Я помню дискуссии моего отца с господином Тимофеевым (Тимофеевым-Ресовским — прим. ред.). Они проходили всегда громко, так как мнения у них не всегда совпадали. Комната была полна дыма: сигара моего отца, сигареты г-на Тимофеева. Расставались, однако, всегда мирно".
Из воспоминаний Ингеборг Хаане, дочери Николауса Риля «Эпизоды жизни в Сунгуле в 1950—1952 гг.» (пер. с нем. Н. И. Антоновой), опубликовано в сборнике «Николаус Риль в атомном проекте СССР» (авт.-сост. В. Н. Ананийчук, Снежинск, 2011 г.).
Этот господин любезно показал моему отцу несколько трюков, а также одолжил ему свой фрак и цилиндр. Наша семья волновалась, когда отец поднимался на сцену, но он свой номер исполнял блестяще. Он исполнял фокусы с газетой, с игральными картами, со светящимся подводным царством с рыбками и русалками. Аплодисменты ему были всегда обеспечены.
Я помню дискуссии моего отца с господином Тимофеевым (Тимофеевым-Ресовским — прим. ред.). Они проходили всегда громко, так как мнения у них не всегда совпадали. Комната была полна дыма: сигара моего отца, сигареты г-на Тимофеева. Расставались, однако, всегда мирно".
Из воспоминаний Ингеборг Хаане, дочери Николауса Риля «Эпизоды жизни в Сунгуле в 1950—1952 гг.» (пер. с нем. Н. И. Антоновой), опубликовано в сборнике «Николаус Риль в атомном проекте СССР» (авт.-сост. В. Н. Ананийчук, Снежинск, 2011 г.).
В разговорах и переписке было запрещено упоминать слова «Сунгуль», «Санаторий Сунгуль», «Объект Сунгуль», «Лаборатория Б», «Институт Б» и «Объект Б». Коммутатор (использовался для телефонной связи) назывался «Сокол», а для почты использовался «п/я 0215». В разговорной речи прижилось наименование «хозяйство Уральца», а позже «хозяйство Середы» — по фамилиям руководителей.
Лаборатория «Б» не была тюрьмой в полном смысле: ее сотрудники относительно свободно жили и перемещались в Соколе, но имели разные степени пропусков. Например, у сотрудников из числа осужденных был пропуск только в зоны 1 и 2, в то время как у большинства вольнонаемных работников — во все три зоны. Однако для выезда за пределы территории или визита родственников каждому требовалось специальное разрешение.
Лаборатория «Б» не была тюрьмой в полном смысле: ее сотрудники относительно свободно жили и перемещались в Соколе, но имели разные степени пропусков. Например, у сотрудников из числа осужденных был пропуск только в зоны 1 и 2, в то время как у большинства вольнонаемных работников — во все три зоны. Однако для выезда за пределы территории или визита родственников каждому требовалось специальное разрешение.
«Сунгуль»
«Лаборатория Б»
«Объект Б»
3
В 1946 г. в Лаборатории «Б» работало 95 человек, а к 1955 г. — уже 451. Все эти люди, многие с семьями, на несколько лет поселились в Сунгуле.
Сотрудники санатория, оставшиеся в поселке после отъезда эвакогоспиталя, подписали обязательство по неразглашению и перешли в штат Лаборатории «Б». Теперь они обеспечивали не отдых или излечение, а научную работу секретной лаборатории.
Среди ученых и научных сотрудников были выпускники спецфакультетов и заключенные, отбывавшие уголовное наказание по политической 58-й статье, а также немецкие эксперты — военнопленные и работавшие по контракту.
Сотрудники санатория, оставшиеся в поселке после отъезда эвакогоспиталя, подписали обязательство по неразглашению и перешли в штат Лаборатории «Б». Теперь они обеспечивали не отдых или излечение, а научную работу секретной лаборатории.
Среди ученых и научных сотрудников были выпускники спецфакультетов и заключенные, отбывавшие уголовное наказание по политической 58-й статье, а также немецкие эксперты — военнопленные и работавшие по контракту.
Многие научные сотрудники, включая руководителей отделов, были заключенными — бывшими или отбывавшими наказание. Среди них Николай Тимофеев-Ресовский, Сергей Вознесенский, Владимир Анохин, Нестор Горбатюк, Анатолий Горюнов, Николай Лучник и многие другие. Большинство приехали в Лабораторию «Б» уже состоявшимися учеными, которые оказались в заключении по политическим статьям и впоследствии были реабилитированы. Кроме того, в научных отделах работали и вольнонаемные сотрудники, которые продолжали научные изыскания и в будущем стали докторами наук.
К работе на атомном проекте в СССР привлекали иностранцев, в основном — интернированных и пленных из Германии после ВОВ. Всего в Лабораторию «Б» прибыло 37 немецких ученых и инженеров. Для многих из них это была единственная возможность продолжать научную работу после окончания войны.
Подбором кадров для Лаборатории «Б» занимался Авраамий Завенягин, он ориентировался, в первую очередь, на тех, с кем уже работал Тимофеев-Ресовский в Германии: биофизик Карл Циммер, радиохимик Ганс Борн, генетик Александр Кач, физик и радиохимик Николаус Риль, ставший научным руководителем Лаборатории «Б», и другие.
Подбором кадров для Лаборатории «Б» занимался Авраамий Завенягин, он ориентировался, в первую очередь, на тех, с кем уже работал Тимофеев-Ресовский в Германии: биофизик Карл Циммер, радиохимик Ганс Борн, генетик Александр Кач, физик и радиохимик Николаус Риль, ставший научным руководителем Лаборатории «Б», и другие.
Несмотря на спорный статус, у каждого немца был контракт с очень высокой зарплатой: от 4000 руб. у старшего научного сотрудника до 14 000 руб. у Николауса Риля (при средней зарплате в промышленности СССР около 700 руб.). Также для них привозили свежие фрукты и овощи в любое время года, кофе, хорошие папиросы и даже чешское пиво. По меркам послевоенного времени они жили роскошно, но всё же за колючей проволокой. В своих воспоминаниях Риль назвал этот период жизни «золотой клеткой».
Русскоязычные сотрудники могли общаться с немцами только по рабочим вопросам, любые иные контакты были запрещены. Это, правда, не помешало собрать смешанную команду для яхт-клуба и других спортивных активностей.
Когда срок контракта подходил к концу, немцы уезжали из Сунгуля на несекретные работы — например, в Сухуми, где исследовалась химия редкоземельных элементов и полупроводников. Затем им можно было выехать в ГДР, откуда большинство из них сразу уехали в ФРГ.
Русскоязычные сотрудники могли общаться с немцами только по рабочим вопросам, любые иные контакты были запрещены. Это, правда, не помешало собрать смешанную команду для яхт-клуба и других спортивных активностей.
Когда срок контракта подходил к концу, немцы уезжали из Сунгуля на несекретные работы — например, в Сухуми, где исследовалась химия редкоземельных элементов и полупроводников. Затем им можно было выехать в ГДР, откуда большинство из них сразу уехали в ФРГ.
Кто работал в Лаборатории «Б»
«Особые знания — химия новых элементов. Допуск такой-то. Форма такая-то. Всё! Затем следует не вопрос, а некое уведомление. Скажите нам, куда бы вы категорически не хотели ехать? С кем из своих товарищей вы хотели бы поехать? […] Подвигает бумагу: „Вы распределены в хозяйство Уральца. Подпишитесь…“. Половина курса, включая нас с Юрой, получает билеты до Челябинска. Выезд завтра утром, за вами придет автобус. Спрашиваем посыльного: ну вот, выйдем мы в Челябинске, и что нам делать? Ответ: вас встретят»
Из книги Аргенты Титляновой «Рассыпанные страницы», изданной в 2009 г.
Из книги Аргенты Титляновой «Рассыпанные страницы», изданной в 2009 г.
«В августе они прибыли [из Германии — прим.ред.], Лелька и Андрей [супруга и сын Николая Тимофеева-Ресовского — прим.ред.]. Все трое были теперь вместе. Война для них кончилась. Они рядом, и не где-нибудь, а на родине. Это все сошлось разом — конец разлуки, они обрели друг друга, они живы, здоровы, разворачивается интересная, нужная всем людям работа, их работа, которую они начинали еще в двадцатые годы, и условия превосходные по тем временам: кормежка хорошая, одевают, обувают — что еще надо? Они чувствовали себя счастливыми».
Из книги Даниила Гранина «Зубр», посвященной Николаю Тимофееву-Ресовскому (цитируется по изданию «Издательства АСТ» 2023 г.)
Из книги Даниила Гранина «Зубр», посвященной Николаю Тимофееву-Ресовскому (цитируется по изданию «Издательства АСТ» 2023 г.)
«Господа Циммер и Борн смогли работать в Сунгуле в тех областях, в которых они ранее работали в Германии. У Циммера это была дозиметрия облучения — область, в которой он уже несколько лет занимал ведущее место. У Борна это была радиохимия. Если в Германии он работал с радионуклидами очень мало, то теперь он имел дело с препаратами, которые имели активность на много порядков выше. […] Другой сотрудник, А. Кач, посвятил себя проблеме удаления радионуклидов из организма посредством введения комплексообразователей и других веществ. То, что мы, немцы, в эти послевоенные годы не оторвались от своих областей деятельности, было большим преимуществом, позволившим вернуться к своей работе после возвращения в Германию».
Из книги Николауса Риля «Десять лет в золотой клетке». Цитируется по сборнику «Николаус Риль в атомном проекте СССР» (авт.-сост. В. Н. Ананийчук, Снежинск, 2011 г.).
Из книги Николауса Риля «Десять лет в золотой клетке». Цитируется по сборнику «Николаус Риль в атомном проекте СССР» (авт.-сост. В. Н. Ананийчук, Снежинск, 2011 г.).
Советские ученые и специалисты
Иностранные ученые и специалисты
Из личного дела Владимира Львовича Анохина.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
Из личного дела Николая Васильевича Риля.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
Слева направо: Ганс-Иоахим Борн, Александр Зигфридович Кач, Карл-Гюнтер Артур Циммер. Из личных дел.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
«Спустя десятилетия многие люди вспоминали о порядочности А. К. Уральца, о его такте. С обезоруживающей прямотой он попросил Зубра по возможности образовать его по части биологии, поскольку плошать неохота. Зубр обрадовался — кому-то втолковывать свои идеи, просвещать — одно удовольствие.
— …А что, сахар со всех сторон сладок, я каждый день в его начальническом шикарном кабинете у доски читал курс биологии, специальной генетики и радиобиологии. Самую суть выкладывал ему. Он окончил какой-то экономический институт в Харькове из тех, что принято кончать для бумажки. Учили его, разумеется, белиберде. Все лето по два часа в день слушал он мои лекции. Общую тетрадь завел. По субботам мне показывал свои записи, просил поправить или вычеркнуть, где ерунда.
Времени на него Зубр не жалел. Казалось, чего стараться, в ученого-то его превращать поздно. Тем не менее Зубр упорно делал свое дело, знать не зная, как все это окупится сполна и неожиданно".
Из книги Даниила Гранина «Зубр», посвященной Николаю Тимофееву-Ресовскому (цитируется по изданию «Издательства АСТ» 2023 г.)
— …А что, сахар со всех сторон сладок, я каждый день в его начальническом шикарном кабинете у доски читал курс биологии, специальной генетики и радиобиологии. Самую суть выкладывал ему. Он окончил какой-то экономический институт в Харькове из тех, что принято кончать для бумажки. Учили его, разумеется, белиберде. Все лето по два часа в день слушал он мои лекции. Общую тетрадь завел. По субботам мне показывал свои записи, просил поправить или вычеркнуть, где ерунда.
Времени на него Зубр не жалел. Казалось, чего стараться, в ученого-то его превращать поздно. Тем не менее Зубр упорно делал свое дело, знать не зная, как все это окупится сполна и неожиданно".
Из книги Даниила Гранина «Зубр», посвященной Николаю Тимофееву-Ресовскому (цитируется по изданию «Издательства АСТ» 2023 г.)
В. Н. Кузнецов. Использование опыта немецких ученых и специалистов в работах по советскому атомному проекту ВЕСИ № 1, 2020
Встреча с автором повести «Зубр» Даниилом Граниным. Сунгуль, сентябрь 1987 г.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
Выписка из протокола №20-м от 5 апреля 1942 г. С.А. Вознесенский. Центральный Архив ФСБ. Источник: Снежинский городской музей
В 1974 году филолог Виктор Дувакин провел серию бесед с Тимофеевым-Ресовским. О том, что разговор о Сунгуле записывается, ученый не знал, именно поэтому этот фрагмент получил название «Это нельзя записывать».
Эти беседы опубликованы в виде книги воспоминаний (в литературной обработке), а теперь и в онлайн-проекте «Устная история».
Эти беседы опубликованы в виде книги воспоминаний (в литературной обработке), а теперь и в онлайн-проекте «Устная история».
4
Кто работал
в лаборатории «б»
в лаборатории «б»
В 1946 г. в Лаборатории «Б» работало 95 человек, а к 1955 г. — уже 451. Все эти люди, многие с семьями, на несколько лет поселились в Сунгуле.
Сотрудники санатория, оставшиеся в поселке после отъезда эвакогоспиталя, подписали обязательство по неразглашению и перешли в штат Лаборатории «Б». Теперь они обеспечивали не отдых или излечение, а научную работу секретной лаборатории.
Среди ученых и научных сотрудников были выпускники спецфакультетов и заключенные, отбывавшие уголовное наказание по политической 58-й статье, а также немецкие эксперты — военнопленные и работавшие по контракту.
Сотрудники санатория, оставшиеся в поселке после отъезда эвакогоспиталя, подписали обязательство по неразглашению и перешли в штат Лаборатории «Б». Теперь они обеспечивали не отдых или излечение, а научную работу секретной лаборатории.
Среди ученых и научных сотрудников были выпускники спецфакультетов и заключенные, отбывавшие уголовное наказание по политической 58-й статье, а также немецкие эксперты — военнопленные и работавшие по контракту.
В 1974 году филолог Виктор Дувакин провел серию бесед с Тимофеевым-Ресовским. О том, что разговор о Сунгуле записывается, ученый не знал, именно поэтому этот фрагмент получил название «Это нельзя записывать».
Эти беседы опубликованы в виде книги воспоминаний (в литературной обработке), а теперь и в онлайн-проекте «Устная история».
Эти беседы опубликованы в виде книги воспоминаний (в литературной обработке), а теперь и в онлайн-проекте «Устная история».
4
«Особые знания — химия новых элементов. Допуск такой-то. Форма такая-то. Всё! Затем следует не вопрос, а некое уведомление. Скажите нам, куда бы вы категорически не хотели ехать? С кем из своих товарищей вы хотели бы поехать? […] Подвигает бумагу: „Вы распределены в хозяйство Уральца. Подпишитесь…“. Половина курса, включая нас с Юрой, получает билеты до Челябинска. Выезд завтра утром, за вами придет автобус. Спрашиваем посыльного: ну вот, выйдем мы в Челябинске, и что нам делать? Ответ: вас встретят»
Из книги Аргенты Титляновой «Рассыпанные страницы», изданной в 2009 г.
Из книги Аргенты Титляновой «Рассыпанные страницы», изданной в 2009 г.
«Спустя десятилетия многие люди вспоминали о порядочности А. К. Уральца, о его такте. С обезоруживающей прямотой он попросил Зубра по возможности образовать его по части биологии, поскольку плошать неохота. Зубр обрадовался — кому-то втолковывать свои идеи, просвещать — одно удовольствие.
— …А что, сахар со всех сторон сладок, я каждый день в его начальническом шикарном кабинете у доски читал курс биологии, специальной генетики и радиобиологии. Самую суть выкладывал ему. Он окончил какой-то экономический институт в Харькове из тех, что принято кончать для бумажки. Учили его, разумеется, белиберде. Все лето по два часа в день слушал он мои лекции. Общую тетрадь завел. По субботам мне показывал свои записи, просил поправить или вычеркнуть, где ерунда.
Времени на него Зубр не жалел. Казалось, чего стараться, в ученого-то его превращать поздно. Тем не менее Зубр упорно делал свое дело, знать не зная, как все это окупится сполна и неожиданно".
Из книги Даниила Гранина «Зубр», посвященной Николаю Тимофееву-Ресовскому (цитируется по изданию «Издательства АСТ» 2023 г.)
— …А что, сахар со всех сторон сладок, я каждый день в его начальническом шикарном кабинете у доски читал курс биологии, специальной генетики и радиобиологии. Самую суть выкладывал ему. Он окончил какой-то экономический институт в Харькове из тех, что принято кончать для бумажки. Учили его, разумеется, белиберде. Все лето по два часа в день слушал он мои лекции. Общую тетрадь завел. По субботам мне показывал свои записи, просил поправить или вычеркнуть, где ерунда.
Времени на него Зубр не жалел. Казалось, чего стараться, в ученого-то его превращать поздно. Тем не менее Зубр упорно делал свое дело, знать не зная, как все это окупится сполна и неожиданно".
Из книги Даниила Гранина «Зубр», посвященной Николаю Тимофееву-Ресовскому (цитируется по изданию «Издательства АСТ» 2023 г.)
Многие научные сотрудники, включая руководителей отделов, были заключенными — бывшими или отбывавшими наказание. Среди них Николай Тимофеев-Ресовский, Сергей Вознесенский, Владимир Анохин, Нестор Горбатюк, Анатолий Горюнов, Николай Лучник и многие другие. Большинство приехали в Лабораторию «Б» уже состоявшимися учеными, которые оказались в заключении по политическим статьям и впоследствии были реабилитированы. Кроме того, в научных отделах работали и вольнонаемные сотрудники, которые продолжали научные изыскания и в будущем стали докторами наук.
Советские ученые
и специалисты
и специалисты
Встреча с автором повести «Зубр» Даниилом Граниным. Сунгуль, сентябрь 1987 г.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
Из личного дела Владимира Львовича Анохина.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
Выписка из протокола №20-м от 5 апреля 1942 г. С.А. Вознесенский. Центральный Архив ФСБ. Источник: Снежинский городской музей
Иностранные ученые и специалисты
К работе на атомном проекте в СССР привлекали иностранцев, в основном — интернированных и пленных из Германии после ВОВ. Всего в Лабораторию «Б» прибыло 37 немецких ученых и инженеров. Для многих из них это была единственная возможность продолжать научную работу после окончания войны.
Подбором кадров для Лаборатории «Б» занимался Авраамий Завенягин, он ориентировался, в первую очередь, на тех, с кем уже работал Тимофеев-Ресовский в Германии: биофизик Карл Циммер, радиохимик Ганс Борн, генетик Александр Кач, физик и радиохимик Николаус Риль, ставший научным руководителем Лаборатории «Б», и другие.
Подбором кадров для Лаборатории «Б» занимался Авраамий Завенягин, он ориентировался, в первую очередь, на тех, с кем уже работал Тимофеев-Ресовский в Германии: биофизик Карл Циммер, радиохимик Ганс Борн, генетик Александр Кач, физик и радиохимик Николаус Риль, ставший научным руководителем Лаборатории «Б», и другие.
Из личного дела Николая Васильевича Риля.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
Несмотря на спорный статус, у каждого немца был контракт с очень высокой зарплатой: от 4000 руб. у старшего научного сотрудника до 14 000 руб. у Николауса Риля (при средней зарплате в промышленности СССР около 700 руб.). Также для них привозили свежие фрукты и овощи в любое время года, кофе, хорошие папиросы и даже чешское пиво. По меркам послевоенного времени они жили роскошно, но всё же за колючей проволокой. В своих воспоминаниях Риль назвал этот период жизни «золотой клеткой».
Русскоязычные сотрудники могли общаться с немцами только по рабочим вопросам, любые иные контакты были запрещены. Это, правда, не помешало собрать смешанную команду для яхт-клуба и других спортивных активностей.
Когда срок контракта подходил к концу, немцы уезжали из Сунгуля на несекретные работы — например, в Сухуми, где исследовалась химия редкоземельных элементов и полупроводников. Затем им можно было выехать в ГДР, откуда большинство из них сразу уехали в ФРГ.
Русскоязычные сотрудники могли общаться с немцами только по рабочим вопросам, любые иные контакты были запрещены. Это, правда, не помешало собрать смешанную команду для яхт-клуба и других спортивных активностей.
Когда срок контракта подходил к концу, немцы уезжали из Сунгуля на несекретные работы — например, в Сухуми, где исследовалась химия редкоземельных элементов и полупроводников. Затем им можно было выехать в ГДР, откуда большинство из них сразу уехали в ФРГ.
Слева направо: Ганс-Иоахим Борн, Александр Зигфридович Кач, Карл-Гюнтер Артур Циммер. Из личных дел.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
В. Н. Кузнецов. Использование опыта немецких ученых и специалистов в работах по советскому атомному проекту ВЕСИ № 1, 2020
Не только Николаус Риль считал Лабораторию «Б» золотой клеткой. Научные сотрудники и специалисты здесь ни в чем не нуждались с бытовой точки зрения: продукты питания и одежда, материалы для работы, научная литература — всё было в достатке, особенно по меркам послевоенного времени.
Для большинства ученых это место стало единственной возможностью продолжать научную работу, причем это касается как СССР, так и Германии. Буквально по соседству жили ученые мирового уровня, ежедневно велись научные дискуссии, а в библиотеку заказывали даже иностранные журналы.
Для большинства ученых это место стало единственной возможностью продолжать научную работу, причем это касается как СССР, так и Германии. Буквально по соседству жили ученые мирового уровня, ежедневно велись научные дискуссии, а в библиотеку заказывали даже иностранные журналы.
И в то же время это была уединенная жизнь в глубине уральских лесов. Ни сами ученые, ни их семьи не могли уехать по своему желанию, и многие годами не выезжали за периметр небольшого поселка. Все помещения постоянно прослушивались.
Досуг сотрудники устраивали себе сами, пользуясь богатством южноуральской природы и поддержкой руководства. К началу 1950-х в Лаборатории «Б» действовал яхт-клуб, добровольное спортивное общество и оркестр народных инструментов, проводились творческие вечера. Зимой ходили на лыжах и расчищали каток на озере, летом плавали, охотились и собирали грибы и ягоды.
Досуг сотрудники устраивали себе сами, пользуясь богатством южноуральской природы и поддержкой руководства. К началу 1950-х в Лаборатории «Б» действовал яхт-клуб, добровольное спортивное общество и оркестр народных инструментов, проводились творческие вечера. Зимой ходили на лыжах и расчищали каток на озере, летом плавали, охотились и собирали грибы и ягоды.
Подсобное хозяйство Лаборатория «Б» унаследовала от санатория: более 100 человек обеспечивали поселок мясом, молоком и овощами, вплоть до свежей зелени зимой. Более остро стоят вопрос жилья: чтобы ускорить возведение зданий, привлекли военных строителей. Помимо деревянных бараков, появились типовые дома на несколько семей, многоквартирные дома и индивидуальные коттеджи для ведущих специалистов, а также детский сад, школа и баня.
Повседневная жизнь
«В Сунгуле царила совершенно другая, более приятная атмосфера, чем на урановом заводе в Электростали. Культура общения создавалась немецкими и советскими учеными. Почти все советские ученые были в большей или меньшей степени заключенными или, по крайней мере, ссыльными, и именно политическим причинам.
На различных вспомогательных производствах работали и уголовные заключенные. Был даже настоящий убийца. Мы называли его «наш убийца».
Из книги Николауса Риля «Десять лет в золотой клетке». Цитируется по сборнику «Николаус Риль в атомном проекте СССР» (авт.-сост. В. Н. Ананийчук, Снежинск, 2011 г.).
На различных вспомогательных производствах работали и уголовные заключенные. Был даже настоящий убийца. Мы называли его «наш убийца».
Из книги Николауса Риля «Десять лет в золотой клетке». Цитируется по сборнику «Николаус Риль в атомном проекте СССР» (авт.-сост. В. Н. Ананийчук, Снежинск, 2011 г.).
«На выход яхты требовалось получать специальный пропуск, постоянного не выдавали. А ветер-то дует сам по себе и чаще всего рано утром. Вот наш капитан и придумал уловку. В 5 утра звонит по телефону начальнику по режиму, а паче тот не отвечает, то бьется в дверь и просит пропуск — ведь нельзя упускать ветер! Через некоторое время, измученный ранними просыпаниями, начальник нам выдал, наконец, постоянный пропуск на выход яхты».
Из книги Аргенты Титляновой «Рассыпанные страницы», изданной в 2009 г.
Из книги Аргенты Титляновой «Рассыпанные страницы», изданной в 2009 г.
«Итак, у каждой жительницы была своя комната, обставленная частично казенной мебелью, частично антиквариатом, хранящимся на складе у Потапенко. На нашем этаже находилась и большая кухня с электрической плитой, и огромная ванная комната с двуспальной ванной, душем и множеством тазиков для стирки. Широкий коридор выходил на просторный балкон, с которого открывался великолепный вид на озеро. Перед балконом в самом конце коридора стоял большой стол, диван и стулья. Здесь мы все вместе по вечерам пили чай, кофе и изредка вино»
Из книги Аргенты Титляновой «Рассыпанные страницы», изданной в 2009 г.
Из книги Аргенты Титляновой «Рассыпанные страницы», изданной в 2009 г.
Николаус Риль с семьей у дома. Год неизвестен.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
Жилой коттедж для специалистов Лаборатории «Б».
Источник: личный архив А. А. Титляновой
Источник: личный архив А. А. Титляновой
5
Повседневная жизнь
Николаус Риль с семьей у дома. Год неизвестен.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
Не только Николаус Риль считал Лабораторию «Б» золотой клеткой. Научные сотрудники и специалисты здесь ни в чем не нуждались с бытовой точки зрения: продукты питания и одежда, материалы для работы, научная литература — всё было в достатке, особенно по меркам послевоенного времени.
Для большинства ученых это место стало единственной возможностью продолжать научную работу, причем это касается как СССР, так и Германии. Буквально по соседству жили ученые мирового уровня, ежедневно велись научные дискуссии, а в библиотеку заказывали даже иностранные журналы.
Для большинства ученых это место стало единственной возможностью продолжать научную работу, причем это касается как СССР, так и Германии. Буквально по соседству жили ученые мирового уровня, ежедневно велись научные дискуссии, а в библиотеку заказывали даже иностранные журналы.
5
«В Сунгуле царила совершенно другая, более приятная атмосфера, чем на урановом заводе в Электростали. Культура общения создавалась немецкими и советскими учеными. Почти все советские ученые были в большей или меньшей степени заключенными или, по крайней мере, ссыльными, и именно политическим причинам.
На различных вспомогательных производствах работали и уголовные заключенные. Был даже настоящий убийца. Мы называли его «наш убийца».
Из книги Николауса Риля «Десять лет в золотой клетке». Цитируется по сборнику «Николаус Риль в атомном проекте СССР» (авт.-сост. В. Н. Ананийчук, Снежинск, 2011 г.).
На различных вспомогательных производствах работали и уголовные заключенные. Был даже настоящий убийца. Мы называли его «наш убийца».
Из книги Николауса Риля «Десять лет в золотой клетке». Цитируется по сборнику «Николаус Риль в атомном проекте СССР» (авт.-сост. В. Н. Ананийчук, Снежинск, 2011 г.).
«На выход яхты требовалось получать специальный пропуск, постоянного не выдавали. А ветер-то дует сам по себе и чаще всего рано утром. Вот наш капитан и придумал уловку. В 5 утра звонит по телефону начальнику по режиму, а паче тот не отвечает, то бьется в дверь и просит пропуск — ведь нельзя упускать ветер! Через некоторое время, измученный ранними просыпаниями, начальник нам выдал, наконец, постоянный пропуск на выход яхты».
Из книги Аргенты Титляновой «Рассыпанные страницы», изданной в 2009 г.
Из книги Аргенты Титляновой «Рассыпанные страницы», изданной в 2009 г.
«Итак, у каждой жительницы была своя комната, обставленная частично казенной мебелью, частично антиквариатом, хранящимся на складе у Потапенко. На нашем этаже находилась и большая кухня с электрической плитой, и огромная ванная комната с двуспальной ванной, душем и множеством тазиков для стирки. Широкий коридор выходил на просторный балкон, с которого открывался великолепный вид на озеро. Перед балконом в самом конце коридора стоял большой стол, диван и стулья. Здесь мы все вместе по вечерам пили чай, кофе и изредка вино»
Из книги Аргенты Титляновой «Рассыпанные страницы», изданной в 2009 г.
Из книги Аргенты Титляновой «Рассыпанные страницы», изданной в 2009 г.
И в то же время это была уединенная жизнь в глубине уральских лесов. Ни сами ученые, ни их семьи не могли уехать по своему желанию, и многие годами не выезжали за периметр небольшого поселка. Все помещения постоянно прослушивались.
Досуг сотрудники устраивали себе сами, пользуясь богатством южноуральской природы и поддержкой руководства. К началу 1950-х в Лаборатории «Б» действовал яхт-клуб, добровольное спортивное общество и оркестр народных инструментов, проводились творческие вечера. Зимой ходили на лыжах и расчищали каток на озере, летом плавали, охотились и собирали грибы и ягоды.
Досуг сотрудники устраивали себе сами, пользуясь богатством южноуральской природы и поддержкой руководства. К началу 1950-х в Лаборатории «Б» действовал яхт-клуб, добровольное спортивное общество и оркестр народных инструментов, проводились творческие вечера. Зимой ходили на лыжах и расчищали каток на озере, летом плавали, охотились и собирали грибы и ягоды.
Подсобное хозяйство Лаборатория «Б» унаследовала от санатория: более 100 человек обеспечивали поселок мясом, молоком и овощами, вплоть до свежей зелени зимой. Более остро стоят вопрос жилья: чтобы ускорить возведение зданий, привлекли военных строителей. Помимо деревянных бараков, появились типовые дома на несколько семей, многоквартирные дома и индивидуальные коттеджи для ведущих специалистов, а также детский сад, школа и баня.
Жилой коттедж для специалистов Лаборатории «Б».
Источник: личный архив А. А. Титляновой
Источник: личный архив А. А. Титляновой
Сотрудники Лаборатории «Б» написали более 400 научных отчетов с 1946 по 1955 гг. Большинство из них имели гриф «Совершенно секретно (особая папка)». Они даже печатались с купюрами или заменами, чтобы машинистка не знала полного содержания: например, облучение называлось «окуриванием», а радиоактивность — «агрессией». Однако уже в 1955 г. почти все отчеты были рассекречены.
Исследователи отмечают и успехи в обезвреживании сточных вод, этим тоже никто в стране больше не занимался. Исследования Лаборатории не могли обладать достаточной степенью точности, однако наглядно показали, что можно деактивировать радиоактивные воды через серию прудов. Это направление тоже получило развитие уже в других лабораториях.
Результаты научной работы
научных отчетов было написано сотрудниками Лаборатории «Б» с 1946 по 1955 гг.
Лаборатория «Б» ликвидирована. Почти все научные работы сотрудников рассекречены
>400
1955 г.
— облучение
— радиоактивность
«окуривание»
«агрессия»
На опытном участке. Слева направо Н.В. Тимофеев-Ресовский, Н. А. Порядкова (Лучник), Е. А. Тимофеева-Ресовская. Сунгуль, 1954 г.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
6
Результаты научной работы
Сотрудники Лаборатории «Б» написали более 400 научных отчетов с 1946 по 1955 гг. Большинство из них имели гриф «Совершенно секретно (особая папка)». Они даже печатались с купюрами или заменами, чтобы машинистка не знала полного содержания: например, облучение называлось «окуриванием», а радиоактивность — «агрессией». Однако уже в 1955 г. почти все отчеты были рассекречены.
научных отчетов было написано сотрудниками Лаборатории «Б» с 1946 по 1955 гг.
>400
Исследователи отмечают и успехи в обезвреживании сточных вод, этим тоже никто в стране больше не занимался. Исследования Лаборатории не могли обладать достаточной степенью точности, однако наглядно показали, что можно деактивировать радиоактивные воды через серию прудов. Это направление тоже получило развитие уже в других лабораториях.
На опытном участке. Слева направо Н.В. Тимофеев-Ресовский, Н.А. Порядкова (Лучник), Е. А. Тимофеева-Ресовская. Сунгуль, 1954 г.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
— облучение
— радиоактивность
«окуривание»
«агрессия»
Лаборатория «Б» ликвидирована. Почти все научные работы сотрудников рассекречены
1955 г.
6
В 1955 Лаборатория «Б» была ликвидирована. Приказ об этом подписал Авраамий Завенягин — инициатор ее создания и покровитель на протяжении всех десяти лет. Это не было сюрпризом: объем работ сократился еще за год до этого.
Часть оборудования отправилась в другие организации, а всё оставшееся, включая здания, были переданы новому институт НИИ-1011 (сейчас это Российский федеральный ядерный центр — Всероссийский научно-исследовательский институт технической физики, или РФЯЦ ВНИИТФ). На работу в этот НИИ перешел вспомогательный персонал Лаборатории «Б».
Поселок Сокол стал базой для строительства Снежинска, а между собой жители окрестных городов называли его «21-й площадкой». Здесь временно размещался новоприбывший персонал, который по мере строительства Снежинска перебирался в новые дома. Окончательный переезд состоялся в 1980-е гг.
Часть оборудования отправилась в другие организации, а всё оставшееся, включая здания, были переданы новому институт НИИ-1011 (сейчас это Российский федеральный ядерный центр — Всероссийский научно-исследовательский институт технической физики, или РФЯЦ ВНИИТФ). На работу в этот НИИ перешел вспомогательный персонал Лаборатории «Б».
Поселок Сокол стал базой для строительства Снежинска, а между собой жители окрестных городов называли его «21-й площадкой». Здесь временно размещался новоприбывший персонал, который по мере строительства Снежинска перебирался в новые дома. Окончательный переезд состоялся в 1980-е гг.
ЮНЕСКО включило 100-летие со дня рождения Н. В.Тимофеева-Ресовского, признанного гением науки мирового масштаба, в список мероприятий по случаю памятных дат. Накануне конференции в РФЯЦ-ВНИИТФ была проведена работа по рассекречиванию архивных материалов, относящихся к деятельности «Лаборатории «Б». Это предоставило возможность использования материалов при подготовке книги «Лаборатория «Б». Сунгульский феномен».
В августе 2000 года в Снежинске состоялась межд Сунгульская конференция, посвященная 100-летию со дня рождения Николая Тимофеева-Ресовского. В 2001 г. выпущены труды Сунгульской конференции.
В августе 2000 года в Снежинске состоялась межд Сунгульская конференция, посвященная 100-летию со дня рождения Николая Тимофеева-Ресовского. В 2001 г. выпущены труды Сунгульской конференции.
Сейчас поселок входит в состав закрытого города Снежинска, хотя с 2009 г. открыт для посещения. Некоторые материалы, посвященные Лаборатории Б, были рассекречены лишь в 2000-е, другие — остаются под грифом до сих пор. Что происходит там в наши дни? Приглашаем вас в путешествие, чтобы своими глазами увидеть полуостров Миндарка, или санаторий «Сунгуль», или Лабораторию «Б», или 21-ю площадку 21, или поселок Сокол.
«Везение заключалось и в том, что заниматься выпало ему [Тимофееву-Ресовскому — прим.ред.] самой жгучей, самой наинужнейшей на многие годы проблемой. Во всем мире развернулись работы с радиоактивными веществами. Создавали атомную бомбу, атомные реакторы, атомные станции. Защита среды, защита живых организмов, защита человека — все это вставало перед наукой впервые. Надо было обеспечить безопасность работ, безопасную технологию. Молодая атомная техника и промышленность ставили много проблем. Даже ученые-физики не представляли себе толком нужных мер защиты при пользовании радиоактивными веществами».
Из книги Даниила Гранина «Зубр», посвященной Николаю Тимофееву-Ресовскому (цитируется по изданию «Издательства АСТ» 2023 г.)
Из книги Даниила Гранина «Зубр», посвященной Николаю Тимофееву-Ресовскому (цитируется по изданию «Издательства АСТ» 2023 г.)
в РФЯЦ – ВНИИТФ начался процесс рассекречивания архивных материалов, связанных с деятельностью Лаборатории «Б»
поселок Сокол открыт для посещения
1999 г.
с 2009 г.
Поселок Сокол после Лаборатории «Б»
Левое крыло главного здания (корпус № 1) Лаборатории «Б» (вид со двора). 1970-е гг.
Источник: Снежинки городской музей
Источник: Снежинки городской музей
Н. В. Лучник (слева) и Л. С. Царапкин вводят противолучевой препарат. Миассово, 1957 г.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
7
Поселок Сокол после Лаборатории «Б»
В 1955 Лаборатория «Б» была ликвидирована. Приказ об этом подписал Авраамий Завенягин — инициатор ее создания и покровитель на протяжении всех десяти лет. Это не было сюрпризом: объем работ сократился еще за год до этого.
Часть оборудования отправилась в другие организации, а всё оставшееся, включая здания, были переданы новому институт НИИ-1011 (сейчас это Российский федеральный ядерный центр — Всероссийский научно-исследовательский институт технической физики, или РФЯЦ ВНИИТФ). На работу в этот НИИ перешел вспомогательный персонал Лаборатории «Б».
Поселок Сокол стал базой для строительства Снежинска, а между собой жители окрестных городов называли его «21-й площадкой». Здесь временно размещался новоприбывший персонал, который по мере строительства Снежинска перебирался в новые дома. Окончательный переезд состоялся в 1980-е гг.
Часть оборудования отправилась в другие организации, а всё оставшееся, включая здания, были переданы новому институт НИИ-1011 (сейчас это Российский федеральный ядерный центр — Всероссийский научно-исследовательский институт технической физики, или РФЯЦ ВНИИТФ). На работу в этот НИИ перешел вспомогательный персонал Лаборатории «Б».
Поселок Сокол стал базой для строительства Снежинска, а между собой жители окрестных городов называли его «21-й площадкой». Здесь временно размещался новоприбывший персонал, который по мере строительства Снежинска перебирался в новые дома. Окончательный переезд состоялся в 1980-е гг.
Левое крыло главного здания (корпус № 1) Лаборатории «Б» (вид со двора). 1970-е гг.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
Н. В. Лучник (слева) и Л. С. Царапкин вводят противолучевой препарат. Миассово, 1957 г.
Источник: Снежинский городской музей
Источник: Снежинский городской музей
ЮНЕСКО включило 100-летие со дня рождения Н. В. Тимофеева-Ресовского, признанного гением науки мирового масштаба, в список мероприятий по случаю памятных дат. Накануне конференции в РФЯЦ-ВНИИТФ была проведена работа по рассекречиванию архивных материалов, относящихся к деятельности «Лаборатории «Б». Это предоставило возможность использования материалов при подготовке книги «Лаборатория «Б». Сунгульский феномен».
В августе 2000 года в Снежинске состоялась межд Сунгульская конференция, посвященная 100-летию со дня рождения Николая Тимофеева-Ресовского. В 2001 г. выпущены труды Сунгульской конференции.
В августе 2000 года в Снежинске состоялась межд Сунгульская конференция, посвященная 100-летию со дня рождения Николая Тимофеева-Ресовского. В 2001 г. выпущены труды Сунгульской конференции.
в РФЯЦ – ВНИИТФ начался процесс рассекречивания архивных материалов, связанных с деятельностью Лаборатории «Б»
1999 г.
Сейчас поселок входит в состав закрытого города Снежинска, хотя с 2009 г. открыт для посещения. Некоторые материалы, посвященные Лаборатории Б, были рассекречены лишь в 2000-е, другие — остаются под грифом до сих пор. Что происходит там в наши дни? Приглашаем вас в путешествие, чтобы своими глазами увидеть полуостров Миндарка, или санаторий «Сунгуль», или Лабораторию «Б», или 21-ю площадку 21, или поселок Сокол.
поселок Сокол открыт для посещения
с 2009 г.
7
Авраамий Павлович Завенягин
С конца 1910-х занимался общественной и политической работой. В 1920-е учился в Московской горной академии по специальности доменщика, в 1930-е — занимал руководящие должности в системе тяжелой промышленности, в том числе руководил Магнитогорским металлургическим комбинатом и строительством Норильского комбината (Норильлага). Тогда же был избран депутатом Верховного Совета СССР от Кыштымского округа. С 1941 г. был заместителем наркома внутренних дел, с 1946 г. — заместитель министра внутренних дел, то есть руководил промышленно-строительными структурами НКВД. В 1945 г. стал одним из руководителей советского атомного проекта. К тому моменту он уже был ответственным за поиск урана в СССР при участии 9-го отделения НКВД.
Также в его сферу входили кадровые вопрос (включая поиск и вывоз в СССР специалистов из Германии), выбор мест для строительства атомных предприятий, работа специальных лабораторий. Участвовал в доставке и сборке первой в СССР ядерной бомбы. В 1950 г. поддержал строительство первой в мире АЭС, участвовал в зарождении атомного флота. В 1955 г. стал министром среднего машиностроения СССР. За вклад в атомный проект получил звание Героя Социалистического Труда в 1949 г. Увлекался цветами и садоводством, фотографией.
Также в его сферу входили кадровые вопрос (включая поиск и вывоз в СССР специалистов из Германии), выбор мест для строительства атомных предприятий, работа специальных лабораторий. Участвовал в доставке и сборке первой в СССР ядерной бомбы. В 1950 г. поддержал строительство первой в мире АЭС, участвовал в зарождении атомного флота. В 1955 г. стал министром среднего машиностроения СССР. За вклад в атомный проект получил звание Героя Социалистического Труда в 1949 г. Увлекался цветами и садоводством, фотографией.
(1901–1956)
Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский
Учился в МГУ по специальности «Зоология» и преподавал. С начала 1920-х вел самостоятельную исследовательскую работу в области генных мутаций и механизмов эволюции. В 1925 г. отправился в Институт исследования мозга Общества содействия наукам в Берлин-Бухе, где заведовал сначала лабораторией, затем генетическим отделением, а потом отделом генетики и биофизики.
В 1945 г. был вывезен в СССР как «невозвращенец», осужден на 10 лет с поражением в правах и отправлен в Карлаг, где серьезно заболел и утратил центральное зрение. В Лабораторию «Б» приехал в мае 1947 г. на должность заведующего научным отделом. К тому моменту он уже был известным за пределами СССР ученым, состоявшим во многих европейских научных академиях. После закрытия Лаборатории «Б» переехал в Свердловск и возглавил отдел биофизики в институте биологии Уральского филиала Академии наук и биостанцию в Миассово.
В 1964 г. после реабилитации генетики в СССР смог получить докторскую степень. Далее работал в Обнинске и Москве. Реабилитирован посмертно в 1992 г.
В 1945 г. был вывезен в СССР как «невозвращенец», осужден на 10 лет с поражением в правах и отправлен в Карлаг, где серьезно заболел и утратил центральное зрение. В Лабораторию «Б» приехал в мае 1947 г. на должность заведующего научным отделом. К тому моменту он уже был известным за пределами СССР ученым, состоявшим во многих европейских научных академиях. После закрытия Лаборатории «Б» переехал в Свердловск и возглавил отдел биофизики в институте биологии Уральского филиала Академии наук и биостанцию в Миассово.
В 1964 г. после реабилитации генетики в СССР смог получить докторскую степень. Далее работал в Обнинске и Москве. Реабилитирован посмертно в 1992 г.
(1900–1981)
Сергей Александрович Вознесенский
Окончил Московский коммерческий институт со степенью коммерческого инженера в 1918 г., преподавал. Изучал физическую, коллоидную и неорганическую химию. В практическом аспекте исследовал обработку промышленных сточных вод, в том числе в Германии. Изучал химию фтора и фторорганических соединений. Написал пять монографий, подготовил около 100 научных публикаций в СССР и за его пределами. Работал на химическом факультете в Техническом училище, преобразованном в Военную академию химической защиты. В 1936 г. стал доктором наук. В 1941 г. арестован и впоследствии осужден на 10 лет по политической статье. Как заключенный работал в спецлабораториях, в том числе — разрабатывал новые промышленные продукты.
В Лаборатории «Б» возглавлял радиохимический отдел, разрабатывал методики очистки сточных вод, загрязненных радиоактивными осколками. В своей лаборатории проводил научные коллоквиумы за чаепитием, посвящая сотрудников в современные публикации, в том числе иностранные. В 1949 г. был досрочно освобожден за успешную работу и стал вольнонаемным научным сотрудником. В 1953 г. реабилитирован. С 1954 г. заведовал кафедрой радиохимии физико-технического факультета УПИ в Свердловске.
В Лаборатории «Б» возглавлял радиохимический отдел, разрабатывал методики очистки сточных вод, загрязненных радиоактивными осколками. В своей лаборатории проводил научные коллоквиумы за чаепитием, посвящая сотрудников в современные публикации, в том числе иностранные. В 1949 г. был досрочно освобожден за успешную работу и стал вольнонаемным научным сотрудником. В 1953 г. реабилитирован. С 1954 г. заведовал кафедрой радиохимии физико-технического факультета УПИ в Свердловске.
(1892–1958)
Аргента Антониновна Титлянова
Доктор биологических наук, профессор.
Окончила спецфак химического факультета СПбГУ (тогда — Ленинградский университет) в 1952 г. По распределению была направлена в Лабораторию «Б», где работала старшим лаборантом — младшим научным сотрудником до расформирования Лаборатории в 1955 г. Затем перешла в лабораторию биофизики Уральского филиала АН СССР, которой руководил Николай Тимофеев-Ресовский, и постепенно стала ученым-биологом. Далее работала в Новосибирском университете (НГУ), Институте почвоведения и агрохимии СО РАН и других научных институтах. Опубликовала множество научных публикаций и монографий, а также мемуары и художественные произведения.
Окончила спецфак химического факультета СПбГУ (тогда — Ленинградский университет) в 1952 г. По распределению была направлена в Лабораторию «Б», где работала старшим лаборантом — младшим научным сотрудником до расформирования Лаборатории в 1955 г. Затем перешла в лабораторию биофизики Уральского филиала АН СССР, которой руководил Николай Тимофеев-Ресовский, и постепенно стала ученым-биологом. Далее работала в Новосибирском университете (НГУ), Институте почвоведения и агрохимии СО РАН и других научных институтах. Опубликовала множество научных публикаций и монографий, а также мемуары и художественные произведения.
Род. в 1929 г. в Благовещенске
Александр Константинович Уралец
С юных лет работал на предприятиях Перми, в 1919 г. окончил Пермскую губернскую школу советского и партийного строительства. В 1920-е служил в РККА, затем в ГПУ/НКВД. С 1939 — на руководящих должностях на крупнейших стройках страны: Волгострой, Тагилстрой, Челябметаллургстрой. С 1946 по 1952 гг. — руководитель Лаборатории «Б», занимался строительством зданий, благоустройством территории и организацией быта и научной работы лаборатории. В годы «лысенковщины» позволил Николаю Тимофееву-Ресовскому «тайно» заниматься запрещенной генетикой, а также проходил у ученого индивидуальное обучение.
После перевода в Москву в 1952 г. более 30 лет работал заместителем директора Всероссийского НИИ неорганических материалов. Получил два ордена Ленина (один из них в 1951 г. — во время руководства лабораторией) и др. награды.
После перевода в Москву в 1952 г. более 30 лет работал заместителем директора Всероссийского НИИ неорганических материалов. Получил два ордена Ленина (один из них в 1951 г. — во время руководства лабораторией) и др. награды.
(1902–1985)
Николаус Риль
Учился в Ленинградском политехническом институте, окончил Берлинский университет и получил докторскую степень, исследуя радиоактивность. Разработал первые в мире люминесцентные лампы, опубликиковал монографию о люминесценции. Занимался внедрением гамма-рентгенографии. В 1945 г. отправился в СССР для работы в атомной промышленности и возглавил научно-исследовательскую лабораторию на заводе № 12 в г. Электросталь. Разработал и внедрил технологию производства металлического урана, за что получил Сталинскую премию и звание Героя Социалистического Труда. В 1950–1952 гг. был научным руководителем Лаборатории «Б». После «карантина» в Сухуми, в 1955 г. вернулся в Германию – сначала в ГДР и вскоре в ФРГ. С 1955 г. работал в Мюнхенском университете, стал одним из создателей первого атомного реактора ФРГ. Опубликовал около 200 научных работ. О жизни в СССР написал книгу воспоминаний «Десять лет в золотой клетке».
(1901–1990)